Камни преткновения в развитии украинского ритейла. Игорь БАЛЕНКО (ЗАО "Фуршет")

Игорь БАЛЕНКО, президент Украинской торговой ассоциации, председатель наблюдательного совета ЗАО "Фуршет"

И.Б.: Одним из показателей прекращения роста ВВП в сфере моей деятельности является падение среднего чека в розничной торговле. Что это значит? Мы рассчитываем, сколько денег тратит покупатель или посетитель ресторана в среднем за год, учитывая размер населенного пункта и социальный уровень того или иного района города. Естественно, чек в столичном спальном районе Троещина в два раза меньше чека в центральном Печерском районе. Розничная торговля наиболее чувствительна к падению покупательной способности, и потому изменения стали ощутимыми мгновенно.

Везде, и на Печерске, и на Троещине средний чек упал до 10% по торговым сетям. На первый взгляд кажется, что это немного. Но с учетом того, что каждый день люди покупают продукты питания на большую сумму денег, 10% – это много, очень много. Ежедневно вложенные деньги не оборачиваются полностью, потому что люди их не тратят, у них этих денег просто нет. Значит, они недополучили их в своем бизнесе, зарплате или чем-то еще.

Еще более сложная ситуация в ресторанном бизнесе, который в Украине на грани выживания, оборот денег снизился на 40%.

Что касается строительной отрасли, то в связи с кипрским кризисом и его последствиями для европейских банков динамика развития этого рынка в Украине изменилась. Люди начали инвестировать в недвижимость, вместо того, чтобы доверять сбережения западным банкам – в страхе их потерять. Безусловно, строительная отрасль от этого только выиграла. Однако рост наблюдается в основном в Киеве, в других городах Украины этот рынок, как ни парадоксально, находится на стадии стагнации.

Как Вы описали бы актуальную структуру рынка?

И.Б.: Давайте посмотрим на полную цепочку. С момента получения бизнесом кредита в банке до момента покупки товара.

Первое звено и самая большая проблема – банки. В Украине они дают кредиты для бизнеса под 25% годовых. Разве это корректно, при том, что предприниматель заработает 20% в год на бизнесе, в который он решил вложить кредитные деньги? Сейчас кредит как форма поддержки и развития бизнеса не функционирует в Украине вообще. Банки в нашей стране имеют полную свободу выдачи кредита под любые проценты. Как Вы знаете, у нас потребительские кредиты выдаются и под 50% годовых, и даже под 1-2% в день. Иностранные банки не имеют права заниматься такой спекулятивной деятельностью по законам своих стран. Поэтому они уходят или уже ушли с украинского рынка.

Банк – это инструмент обслуживания бизнеса. Давайте посмотрим на украинский банк. Учредители дают банку какую-то сумму, но банки не работают только за счет основного фонда, им еще нужно привлечь деньги. Как это делают наши банки? Они дают потребительские кредиты под высочайшие проценты: 18-21% годовых, – и человек идет туда, потому что там не требуют справки о доходах и дают крупные суммы денег. В итоге наши банки зарабатывают на кредитах и снова отдают их потребителю, не вкладывая их в бизнес, а развивая потребительскую сетку. Это чистая спекуляция, которая убивает бизнес и загоняет население в долговые ямы. Наши законодатели не создали механизмов, которые бы контролировали банки. Банк должен давать кредиты бизнесу под, скажем, 12% годовых. Такой процент бизнес платил бы в реальности.

То есть бизнес, вместо того, чтобы свободно распоряжаться деньгами, дает заработать банку на себе?

И.Б.: Более того, на этом фоне самый доходный бизнес сегодня – это коллекторский, то есть выбивание долгов законными методами. Раньше такого вида деятельности не было, но не было и такого беспредела в кредитовании населения.

Как тогда в таких жестких условиях выживает бизнес?

И.Б.: Бизнес старается обходиться своими силами. Старается не брать кредиты, но, значит, и не развиваться. Если Вы спросите сегодня производителей, а они – следующее звено в бизнес-цепочке, они вам скажут, что их ситуация также весьма плачевна. Очень немногие, может быть, растут за счет применения и развития высоких технологий. А вот те, кто работают в сельском хозяйстве и ориентированы на экспорт, который не принимает участия в формировании внутреннего рынка, испытывают значительные трудности. В результате возникает борьба между производителем и розничной торговлей (магазины, рынки, гипермаркеты, рестораны и т.д.). Производитель не может брать деньги в банке под высокие проценты, и розница также не берет под высокие проценты кредиты – это невыгодно. Борьба заключается в том, кто кому быстрее заплатит или даст отсрочку платежа. Розница создает более длительные контракты по оплате полученных товаров, и производитель не получает вовремя свои деньги. Тогда производителю становится выгоднее работать с рынками и базарами, где нет налогов. Понятное дело, что на рынках не стоят частные предприниматели лично, а они, как и розница, нанимают людей, с той лишь разницей, что они платят им зарплату «в конверте».

Украинские базары – это теневой бизнес?

И.Б.: Примерно 50% оборота находится в розничных сетях, которые работают «на кассах», их доходы, соответственно, подлежат налогообложению, и 50% розницы приходится на рынки, базары, магазинчики, киоски, лотки. По данным Министерства экономики, за последние 8 месяцев 2013 года 26,2 млрд. грн. налогов было оплачено розницей при обороте 276 млрд. грн., и 2,8 млрд. грн. налогов оплачено частными предпринимателями рынка и др. при обороте 283,5 млрд. грн. Выходит, что недополучение средств в государственный бюджет составляет примерно 24 млрд. грн. в год.

Сегодня существует расхожее мнение, что розница – это монстр, который создает неравные условия по отношению к рынку и производителям. Да, неконкурентные условия существуют, но не потому, что торговые сети монополизировали рынок, а потому, что есть дефицит торговых площадей и неравные условия с черным рынком оборота без налогов, социальных выплат и т.д. Розница, которая представлена торговыми сетями, занимает всего 18% от всего товарооборота. На самом деле производители-монополисты добиваются того, чтобы розница не развивалась, потому что кассы – это налоги, и, соответственно, в таком формате они получат меньше прибыли. Выйти из такого положения, которое я описал, можно, если прежде всего банки прекратят спекуляцию и начнут давать производителю и рознице кредиты под адекватные проценты.

Кроме регулирования системы банков, как бы Вы еще изменили нынешний рынок?

И.Б.: Я бы дал возможность развиться той рознице, в которой все товары проходили бы через кассы. Полученные налоги я бы посоветовал государству инвестировать в качестве дотаций в производителей социально значимых товаров, чтобы регулировать цену на уровне фермеров и крестьян. Все развитые государства поступают именно так.

Почему сегодня молоко в Германии дешевле, чем в Польше или у нас? Там государство дотирует крестьянина, который будет продавать молоко потребителю, условно говоря, в два раза дешевле – с учетом такой дотации.

Что делать со стихийной торговлей?

И.Б.: Если повышать налоги для частных предпринимателей, им станет невыгодно заниматься спекуляцией. Тут я имею в виду не того частного предпринимателя, который сам создал бизнес, работает и развивает его. Я имею в виду того, которого наняли и используют как рабочую силу – без социальных гарантий: отпуска, больничного. Постепенно в рознице останутся только те, которые смогут работать сами. Здесь необходимо действовать пошагово, путем ежемесячного повышения налогов.

Очень важно не допустить монополии ни в рознице, ни в производстве.

Сегодня, например, в производстве кур, яиц, и продукции крупных компаний, таких как Procter & Gamble, наблюдается очень высокий процент концентрации на рынке. Как следствие, сегодня у нас солидная часть продукции дороже, чем в Европе.

Украина должна стремиться к западной модели бизнеса, чтобы сбалансировать экономику?

И.Б.: Вы знаете, я бы не называл это европейской или западной моделью. Скорее, это определенная бизнес-модель, которая позволила многим странам развиваться. Нельзя дотировать, если у вас нет денег. Деньги сначала нужно заработать. Посмотрите на Грузию, которая сумела реформировать свою систему налогообложения, что дало им возможность сбалансировать экономику. Конечно, Грузия – страна маленькая, где можно все решать быстрее, в отличие, скажем, от огромной России. Но, опять же, развитие экономики очень зависит от внутренних процессов.

Коррупция – это основополагающий фактор замедления развития украинской экономики?

И.Б.: Скорее, это связано с лоббизмом конкретных интересов. Министры и депутаты, которые группами заходят в парламент и продвигают свои бизнес-интересы, на определенном коротком временном участке получают сверхприбыли. Все остальное их не интересует.

Разве продвижение личных интересов с использованием государственной должности – это не коррупция?

И.Б.: Да, но мы вроде как говорим, что человек, который занимается бизнесом, не должен быть в политике. Но это нереалистично и не соответствует действительности. И ведь, с другой стороны, это правильно, что законодательство определяет человек, который не понаслышке знает о развитии бизнеса. Тут необходим баланс, который достигается другими инструментами. В Кабинете министров должны быть специалисты, которые при принятии законопроектов могли бы отследить попытки лоббизма какой-либо отрасли и скорректировать закон. Например, в принятии закона о рознице участвуют все производители, но почему-то в аграрном законе или в законе для производителей розница не участвует, хотя мы являемся основными игроками в торговом процессе. Мы, прежде всего, знаем потребителя и общаемся с ним, и можем производителю и законодателю подсказать, что если они введут определенные нормы, потребитель не пострадает. Ведь, опять же, когда к нам приходит некачественный, но лоббируемый товар от производителя, розница принимает удар на себя. Мы не можем распаковать товар, чтобы проверить его качество, а потом потребитель жалуется, что он купил некачественный продукт. В магазине нет лаборатории, которая бы проверила продукт, вот и оказывается потом, что кто-то отравился арбузом, в котором было недопустимое количество пестицидов.

Если производитель повышает цены, в том, что цена возросла, остается виновной розница, поскольку потребитель видит это только в магазине.

Вы не пробовали в определенный момент отказаться от некачественной поставки?

И.Б.: В основном, продают эти самые арбузы не производители, а посредники между магазинами и фермерами. Можно отказаться от одного посредника, но арбуз вырос на одном и том же поле, и другой посредник снова тебе продаст этот же самый продукт. Посредничество, если оно налогооблагаемо, – это необходимая мера, ведь маленькая ферма не может сама производить и сама же продавать.

Еще при прошлом правительстве был такой лозунг: «С поля на рынок», что абсолютно невозможно – отработать на поле и поехать продавать на рынке. Необходимо нанять продавца, да еще и контролера, который будет следить за продавцом, чтоб тот не украл. И снова перед нами та же проблема теневого рынка. Так вот, этот закон гласил: от производителя к покупателю – 10%. Как такое возможно, если только одних отходов было бы больше, чем на 10%, тут даже и речи не идет о прибыли?! Вот вам снова пример лоббизма, который был направлен на других монополистов, занимающихся поставками.

Технологии в США или в Европе современнее и эффективнее. На них надо равняться, но это не значит, что для этого нужно быть в американском, европейском, российском или любом другом союзе.

Могут ли крупные бизнесмены повлиять на законодательство?

И.Б.: Могут, но они все преследуют интересы в своей собственной сфере. На мой взгляд, необходимы внешние регуляторы. Касательно налога на заработную плату – есть определенная психологическая грань зарплаты, и если ее переступить, человек не будет платить налоги. Если будет 20-30%, то все будут платить, потому что им не нужен будет этот риск, но если это 60%, то – вы сами понимаете. Не потому, что они не хотят, а потому, что их труд станет убыточным. Возьмем опять-таки Грузию, где после реформ налогообложение стало справедливым. Не выгодным, а справедливым. Одним из методов решения проблемы лоббизма в Грузии стало привлечение иностранных специалистов-экспертов, не привязанных к какому-либо бизнесу.

В каком отношении на полках представлены товары украинских и иностранных производителей в торговой сети «Фуршет»?

И.Б.: 85% продуктов питания на нашем рынке произведены в Украине. То есть, когда говорят, что на украинском рынке высокий процент товаров импортного производителя, речь идет о промышленных товарах или об аппаратуре. А вот в агропромышленном комплексе уверенно доминируют украинские производители. Мы рады местному производителю и ставим его товары на полки, если они конкурентоспособны.

Но есть иная проблема, которую необходимо отметить: это дефицит полок. Если полка, скажем, рассчитана на два пакета молока какого-то вида, а пришли десять производителей, то понятно, что всем места не найдется. Необходимо увеличивать количество полок, магазинов, сетей, чтобы не было монополизации, и тогда каждый производитель сможет найти свою нишу.

Ваше мнение о причинах низкого качества обслуживания в Украине?

И.Б.: Делаю вывод на удобном для меня примере. У нас есть специальные школы, которые проводят тренинги для кассиров и персонала. Изменить человека, который вырос в тяжелых условиях и не был воспитан должным образом, за один день просто невозможно. Для преобразований нужно время и желание. И это касается абсолютно всех сфер человеческой деятельности.

По материалам: thekievtimes.ua

Портал розничной и оптовой торговли TradeMaster.UA